Рай непритворства

 

Помнят кудрявые волосы

Ласковость маминых рук…

 

Грусть колыбельного голоса

Ночью послышится вдруг…

 

Тихое, нежное, светлое

Мамино льётся тепло –

На моё малолетнее,

Летнее сердце легло…

 

Слышу далёкие отзвуки

Песни крылатой её.

Глушат далёкие отзвуки

Лунное забытьё.

 

Пусть справедливая, строгая

Память уснуть не даёт:

Детство моё босоногое

За руку с мамой идёт!

                               2006

  

                  ***

                                                                Маме

И, войдя, говорит им: что смущаетесь и плачете?

девица не умерла, но спит. И смеялись над Ним…

Марка)

И приучены губы ко стону…

Немощствуя в постели лежу,

И посмертную зряще межу,

Я с покорством молюсь на иконы.

 

И земля от меня всё далече,

И всё ближе отверзость небес.

Боль отыдет, и станет мне легче.

Близок Тот, кто однажды воскрес.

 

Там отрадная райская пажеть…

И твердит мне мой недуг:  - Умри!..

 

– Но не время ещё. – Бог мой скажет.

–Ты нужна здесь…

Талифа куми.

                 2007

 

               Неровня

 

Мне с юности красивость не к лицу,

Я авантажные не шил костюмы,

Был молчаливым, а подчас, угрюмым…

Сосем неровня своему отцу!

 

Ведь у того по плечи лились кудри

И молодость, облекшись в чёрный клёш,

Стиляжно отвергала жизни мудрость.

На целый «Битлз» батя был похож!

 

Не рубцевались в потасовках раны

На теле интернатовском его,

И серый взгляд из-под бровей упрямость

Лучил. Казалось – всё ему легко.

 

Я подражать ему спешил браважно,

Но замечал в последствии с тоской,

Что выходило всё фальшиво и не важно.

Решил остаться я самим собой.

                                             2005

       

              ***

 

Поёт жена у колыбели

Уставшим тихим голоском.

Над полуспящим малышом

Златые локоны блестели.

 

Он к ним раскрыл свои ладони

И неуклюже тронул их…

А у меня родился стих

О счастье, нежности, о доме.

                                        2004

 

        Сыну

 

Моё безоблачное детство

Дарю тебе, малыш, в наследство,

Возьми мои цветные сны

И светлые мои мечтанья…

Оставлю лишь воспоминанья

Ушедшей молодой весны.

                                      2003

         

              Радуга

                                              Сыну

Дождь прошел. Цветное коромысло

Осветило синий небосвод.

Над полями облако нависло.

Закружился птичий хоровод.

 

И в твоих весёлых ясных глазках

Отразился дивный семицвет.

Он напомнил мне о старой сказке,

Что храню в себе я с детских лет.

                                         2004

 

          Севушка

                                               Сыну

 

Разрослась вновь за нашей околицей

Крапива, да полынь, да бурьян.

Ива клонится к ним богомолицей…

Может, ивушку страх обуял?

 

Но бежит к ней размашисто Севушка

С деревянною саблей в руках.

Поспешает за внучиком дедушка,

Прячет улыбку в усах…

 

 – Эй, куда подорвался так раненько,

Намочила носочки роса!

Что ты делать собрался мой маленький?..

 

 – Буду, деда, я иву спасать!

                                      2006

    

 

                 ***

 

А мне бы детства чистые глаза,

А мне бы смех, чтоб непритворный;

И пусть вернётся летняя гроза

Из прошлых лет с дождём задорным.

 

И пусть бегут зеркальные ручьи,

По ним скользит с пером кораблик,

А рядом мой товарищ Вадик,

По лужам шлёпая, свистит, кричит…

 

Нет…

Не вернуть…

Сквозь толщу лет и зим

Года скользнули вереницей…

Но может с сыном маленьким моим

Святое детство повторится?!

                                           2004

 

       Юля

              Сестре

Вышивала Юля

Образок крестом,

Ворковали гули

Над её окном.

 

Тёплый лунный вечер

Опускался в сад,

Яблоням на плечи

Уронив закат.

 

Яблони уснули

Кутаясь листвой…

Лишь не спится Юле:

Крестик метит свой.

                              2004

 

Рай непритворства

 

Семейный бархатный уют

Вернёт утраченные силы.

Забуду я в объятьях  милой

Рабочий, повседневный труд.

 

И неподдельный детский смех

Дневную суетность заглушит,

Согреет плачущую душу

И остановит мыслей бег.

 

Я незаметно растворюсь

В том дивном рае непритворства.

И от себя, и очень просто

За близких Богу помолюсь.

                                      2004

 

         Батюшка

                     Отцу Валерию

Ложится золотым отливом

На купола небесный свет…

И батюшка неторопливо

Идёт за паствою вослед.

 

Он вдумчиво поклон положит,

Прижмёт к груди нательный крест…

А колокольный звон окрест

Уже заходится до дрожи.

 

Близка святая литургия –

Бальзам душевных наших ран!

Вся православная Россия

Спешит на праздник в светлый храм…

 

Благословятся прихожане,

К иконным ликам припадут.

И вновь почувствуешь, что тут

Великое вершится в тайне.

 

И как бы не был ты беспечен,

И отвлечён и суетлив,

Вдруг ощутишь – здесь рядом Вечность!

И  благодати ждёшь прилив,

 

Который выльется слезами…

 

И, грешный, радуешься вновь,

Что расстелил Господь над нами

Любви и милости покров…

 

И батюшка, как может, служит.

Он не посредник нам, а друг!

И с ним целительствует души

Отец, и Сын, и Божий Дух.

 

            ***

                  Романову О. Ф.

 

Когда другие всё молчали,

Романов молвил: “Запоёшь!”

 

И чувства глубоко познали

Всепоэтическую дрожь.

 

Была поддержка словом кстати,

Пусть Вам ещё я ни чета,

Но так хочу Вас крёстным батей,

Хотя бы творческим, считать!

 

            ***

                     Т.Н. Фильшиной

 

Как хорошо, что смерти нет!

Иначе – смысла нет для жизни.

Неугасимый брезжит свет

Небесно-ласковой Отчизны…

 

Покинув горизонт земной,

Её душа взметнулась птицей,

Чтобы Творцу за нас молиться

Прощальной скорбною слезой…

 

 

 

 

Николаю Рубцову

 

«В горнице моей светло»…

Это от твоих стихов:

В душу глубоко легло

Таинство рожденья слов.

 

Я «Букет» твой долго пел.

Я встречал с тобой зорю…

За окном октябрьский хмель,

Вряд ли в нём уже сгорю…

 

Знаешь, друже, смерти нет:

Не застигнет стынь уста,

Не поблекнет лиры цвет

В свете книжного листа…

 

У Есенинского портрета

 

Судьба его во мне – до дрожи,

Не жду утешения впредь:

Застыл над вечностью Серёжа,

 Чтоб никогда не умереть.

 

Дождями голос отзвеневший

Хлестнул в излюбленную синь…

Он всё же до конца был вешним,

Не избегая смерти стынь.

 

В душе босой, рязанской, светлой

Угасла нежность бурных чувств…

 

Глаза дарили мне с портрета

Его неподдельную грусть.